На второй же вопрос ответ мой состоит в том, что причина бедственности положения народа не материальная, а духовная; что причина главная — упадок его духа, так что пока народ не поднимется духом, до тех пор не помогут ему никакие внешние меры, ни министерство земледелия и все его выдумки, ни выставки, ни сельскохозяйственные школы, ни изменение тарифов, ни освобождение от выкупных платежей (которое давно пора бы сделать, так как крестьяне давно переплатили то, что заняли, если считать по теперь употребительному проценту), ни снятие пошлин с железа и машин, ни столь любимые теперь и выставляемые несомненным
лекарством от всех болезней — приходские школы, — ничто не поможет народу, если его состояние духа останется то же.
Неточные совпадения
Из рассказов их и разговоров с другими я узнал, к большой моей радости, что доктор Деобольт не нашел никакой чахотки у моей матери, но зато нашел другие важные
болезни,
от которых и начал было лечить ее; что
лекарства ей очень помогли сначала, но что потом она стала очень тосковать о детях и доктор принужден был ее отпустить; что он дал ей
лекарств на
всю зиму, а весною приказал пить кумыс, и что для этого мы поедем в какую-то прекрасную деревню, и что мы с отцом и Евсеичем будем там удить рыбку.
Слышал я также, как моя мать просила и молила со слезами бабушку и тетушку не оставить нас, присмотреть за нами, не кормить постным кушаньем и, в случае нездоровья, не лечить обыкновенными их
лекарствами: гарлемскими каплями и эссенцией долгой жизни, которыми они лечили
всех, и стариков и младенцев,
от всех болезней.
Гомеопат — еще иначе определил
болезнь и дал
лекарство, и Иван Ильич, тайно
от всех, принимал его с неделю.
Когда организм ребенка не изловчился еще претворять
всю дрянь, которая ему давалась,
от грязной соски до жирных лепешек, дитя иногда страдало; мать лечила сама и в медицинских убеждениях своих далеко расходилась со
всеми врачами,
от Иппократа до Боергава и
от Боергава до Гуфланда; иногда она откачивала его так, как спасают утопленников (средство совершенно безвредное, если утопленник умер, и способное показать усердие присутствующих), ребенок впадал в морскую
болезнь от качки, что его действительно облегчало, или мать начинала на известном основании Ганеманова учения клин клином вышибать, кормить его селедкой, капустой; если же ребенок не выздоравливал, мать начинала его бить, толкать, дергать, наконец прибегала к последнему средству — давала ему или настойки, или макового молока и радовалась очевидной пользе
от лекарства, когда ребенок впадал в тяжелое опьянение или в летаргический сон.
Мерик. Бредит. На партрет загляделся. (Смеется.) Комиссия! Образованные господа всякие машины и
лекарства повыдумывали, а нет еще того умного человека, чтоб нашел
лекарство от женского пола… Ищут, как бы
все болезни лечить, а того и вдомек не берут, что
от бабья народа пропадает больше, чем
от болезней… Лукавы, сребролюбы, немилостивы, никакого ума… Свекровь изводит невестку, невестка норовит как бы облукавить мужа… И конца нет…
Доктора ездили к Наташе и отдельно, и консилиумами, говорили много по-французски, и по-немецки, и по-латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные
лекарства от всех им известных
болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та
болезнь, которою страдала Наташа, как не может быть известна ни одна
болезнь, которою одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине
болезнь, не
болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанную в медицине, но
болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений страданий этих органов.